Помоги сайту

Облокотись на ветер,
Если земля не держит,
Если отсутствием снега
Нам провожать январь.

Пока свинцовые руки
Веру осьмушками режут,
Наша с тобою участь -
Писать русско-русский словарь.

Сверим надежды утром
На трезвые барабаны,
Если серебряной гривой
Тряхнет наконец трава.
А пока здесь будут молиться
На тех, кто пошел в шаманы,
Наша с тобою участь -
Писать русско-русский словарь.

Горькое это дело - 
Любить на земле отцовской.
Эх! Гордое это дело -
Лепить из говна янтарь.

Если не держит ветер,
Облокотись на солнце,
Наша с тобою участь -
Писать русско-русский словарь.

Волки боятся капканов,
Деньги боятся сгореть,
И новых правительств боится 
Метсный патриций.
Хиппи боятся загонов,
Сила боится стареть,
А старые правительства боятся 
Новых революций.

Я вижу страх
В этих липких глазах.
Они не боятся штыков,
Но боятся стихов.
Я вижу страх
В этих рабских глазах.
Они не боятся штыков,
Но боятся стихов.

Утром нас будят газеты,
Утром в них будет толк,
Утром в нас будет ток,
Мы пока еще живы.
Я не забуду вкус мяты,
Красный голодный волк -
Я так боюсь капканов,
Они рвут мне жилы.

Я вижу страх
В этих нежных глазах.
Они не боятся штыков,
Но боятся стихов.
Я вижу страх
В этих рабских глазах.
Они не боятся штыков,
Но боятся стихов.

Ты газ...
Ты заполняешь пространство от края до края,
Ты, словно джин, заползаешь в любые сосуды,
Смеясь и играя.

А я...
Я прилипаю, и я за тобою повсюду -
В одежде твоей и в воде, что ты пьешь, и в ладони твоей,
Унылый, как Будда,

Разноглазый репей.
Разноглазый репей.
Прикажи умереть к утру -
Я молча умру.
И я стану плясать, ты только махни мне -
Пляши! Но

Раз уж ты газ,
Мне пора стать кувшином,
Напиться тобой до краев -
Это мое...

Репей...
Я из дождей, из ночей, из дурмана степей,
Я из шершавой земли - иглогубый цветок
Фиолетовых фей,

Разноглазый репей.
Разноглазый репей.

Когда мы были детьми -
Нас кутали в шелк.
Когда мы стали дверьми -
В нас кто-то вошел.
И вислозадый медведь 
Одевает коньки.
Он гнется, как медь,
Но ноги крепки.

Портовые девочки
Ждут моряков.
Портовые девочки
Ждут морячков.
И вислозадый медведь 
Снова точит коньки.
Он гнется, как медь,
Но члены крепки.

...Ты был приглашенным
На пир королей...
Ты видел их близко,
И стало теплей.
И вислозадый медведь 
Одевает коньки.
Он чувствует смерть,
Но ноги крепки.

Тихо в палатах,
Стерильных палатах.
- Мама, кто эти люди
В белоснежных халатах?
- Это мудрые люди,
Молчи, сынок, молчи,
Это врачи.
Наши врачи.
Чудо-врачи.

Пусти!
Тиф!
Сыпной тиф!
Сыпной тиф!

Пора смириться, это мой крест -
Удивлять еще и еще
До втоптанных внутрь щек.

Она смеется, но ей нет и пяти,
Она бежит не вперед, а в кредит,
Планетарий закрыт.

Еще варится утренний кофе...
Еще крепкие чешутся звуки...
Пока варится утренний кофе,
Пока крепкие чешутся звуки
И, не обрушив своей пропаганды,
Пулеметы молчат,
Пока в ГБ твой не выучен профиль.
И не понятно - где флаги, где маки,
Пока ты слышишь мою команду -
Есть повод КАЧАТЬ.

Боже, с детства столько долгов...
Мне бы сдохнуть белым стихом
На петухе верхом.

Но похоже, это мой крест -
Удивлять еще и еще
До втоптанных внутрь щек.

Пока варится утренний кофе,
Пока крепкие чешутся звуки
И, не обрушив своей пропаганды,
Пулеметы молчат,
Пока в ГБ твой не выучен профиль.
И не понятно - где флаги, где маки,
Пока ты слышишь мою команду -
Есть повод КАЧАТЬ.
Слушай мою команду -
Это повод КАЧАТЬ.

Мои руки дышат хлебом,
Мои джинсы вкривь и в кровь,
Мои плечи рвутся в клочья,
Мое сердце ищет кров.

Я из тех времен,
Что выжаты надежно, как лимон.
Я из тех рубцов,
Что целятся украсить все лицо,
Я из тех надежд,
Что вечны при царях любых одежд.

Мама, я был прав -
Мы все хватали ветер за рукав.
Мама, я был прав -
Чтоб двигаться, нам надо твердых прав.
Мы из тех гвоздей,
Что нами вбиты меж своих костей.

Эй, вы напустили слюней в зурну
И стреляли в мою луну.
И все, что мне так щедро должны,
Я вам непременно верну.

Мама, я был прав -
Мы все хватали ветер за рукав.
Эй, мама, я был прав -
Чтоб двигаться, нам надо твердых прав.
Мы из тех гвоздей,
Что нами вбиты меж своих костей.

Мои руки дышат хлебом,
Мои джинсы вкривь и в кровь,
Мои плечи рвутся в клочья,
Мое сердце ищет кров.
Я грузчик хлеба,
Я грузчик хлеба,
Я грузчик неба,
Но небо не бывает моим.
Мама...

Она похожа на 17-й день октября...
Она похожа на 17-й день октября...
...Глядя из троллейбуса 
На штопанное небо,
Смяв рябины гроздь в ладонях,
И, раскачивая осень,
Ты въезжаешь в день.

Терпкий вкус стихов 
Прилип, как хлебный мякиш, к нёбу,
Ты играешь все сначала,
Между болью и надеждой
Исчезает грань.
Ветер в дверях...

...Она похожа на 17-й день октября...
...Она...

Новый повод шить -
И согревать дыханьем утра
Опрокинутую память.
(Ты ведь помнишь,
Что движенье -
Новый повод шить).
Старые названья 
Замелькали в переулках,
Ты торопишься поверить,
Между болью и надеждой
Вечный способ жить
Время подряд...

Она похожа на 17-й день октября...
Она похожа на 17-й день октября...

Эй, Мельник! Данила!
Проснись, амбары горят!
Смотри, как красиво...

Голопузые дети,
Голоногие девахи...
Сколько народа,
И все скоморохи...
Здесь небритые бабы,
Мужики хоть куда!
Мужики хоть куда-нибудь...
Хоть бы куда-нибудь, мужики!
И все жуют сало.
Сало жуют. Все. И
Кафку запоем.
В румынских рубашках,
А похожи на шведов.
Сквозь индийские фильмы
Тянутся к звездам.
Как Юрий Гагарин.
Охраняется государством.
Охраняется государством.
Как смешно,
Как весело нам...

А я ищу ладонями землю,
Где я уже не был,
Где спелое небо
И солнце встает из реки.
Эй, мельник!
Насыпь мне в карманы, Мельник,
Немного муки...

Обнаженные члены -
Это антично.
Всюду античность,
Как в черном квадрате.
Слуховое окно,
Незабитое накрест.
Там шевелится кто-то,
Там кому-то не спится,
Там, наверное, Кафка,
Или Юрий Гагарин,
Или просто Шиза.
Да, как-будто Шиза.
Это наша Шиза,
У Шизы есть шузы,
У Шизы есть глаза.
Она все видит.
Она все знает.
Она все помнит.
Но главное - чует,
Чует нашу античность.
Как смешно,
Как весело нам.

А я ищу ладонями землю,
Где я уже не был,
Где спелое небо
И солнце встает из реки.
Эй, мельник!
Насыпь мне в карманы, Мельник,
Немного муки...

Вол. Голый вол насквозь.
В овчинку утро,
Ветра, ветра прибавь, эх,
Да избавь от хлыста.

Воз. Старый воз. Насквозь.
Все пыль, да топи...
Дай пить, пить... Пить, дай пить,
И да избавь от хлыста.

Лишь стога упрутся в небо,
Лишь рогами в землю,
Лишь глаза нальются кровью -
В стойло, в стойло,
В стойло, в стойло,
И да от хлыста...

...Воз. Снова воз насквозь.
И лбом рвать цепи.
Церкви, церкви взойдут, эх,
Да взойдут из-за меня.

Вол. Только вол. Насквозь.
И утро ветхо.
Ветра прибавь,
Да избавь от хлыста...

Город повернулся к нам бетонной стеной,
Там что-то с ночи напевает Дассен.
Топчем километры, ни гроша за душой,
И лишь глазами пожираем шоссе.

Каждый пьет свое - она коньяк, он валидол,
А нас с тобой вполне устроит и кофе.
И когда я им показал свой простой рок-н-ролл,
Они сомкнулись в осуждающем вздохе.

Что ты будешь петь,
Если пропустил свой старт?
Что ты будешь петь,
Если завтра станешь стар?

Ночь звонком стеклянным раздробит телефон,
И кто-то скажет, что не стало отца.
Полсудьбы отдаст, чтобы это был сон,
Глотая слезы постаревший пацан.

Что ты будешь петь,
Если пропустил свой старт?
Что ты будешь петь,
Если завтра станешь стар?

А в дискотеке, 
Словно на треке,
Кто-то хрипло дышит в затылок.
Тут и там, все вместе
Дружно топчатся на месте,
Но в движениье этом
Мысль давно застыла.

Каждый верит сам - тот в христианство, та в буддизм,
Ну, а других устроят сэндвичи с маслом.
А мы с тобой не в силах объяснить механизм,
Который сделал неприкаянность смыслом.

А в кинотеатре повторного фильма
Свастикой украшен клозет
И не ослепнут дети
И на это не ответят
Заголовки самыз смелых газет.
Одних пугает форма, содержание других,
Стереотип рождает свой эталон.
Я ставлю против страха совесть песен своих
И полсудьбы за то, чтоб это был сон.

Но мальчуган повернулся к нам джинсовой спиной
И он плевать хотел на все имена.
Мы думали, что он стоит за стеной
На самом деле перед нами стена.

Что ты будешь петь,
Если пропустил свой старт?
Что ты будешь петь,
Если завтра станешь стар?

Что?

Вторая грязна война.
На!На!На!На!

Меняю последний патрон
На последний гандон.
Меняю свой именной цинк
На траву и шприцы.
Меняю свою ходьбу сидя,
Меняю все, что там видел.
Мать моя, женщина...Э-э! Волком из песков.
Я знаю, из чьих сосков
Надо выжать всю кровь,
Чтоб другим к двадцати годам
Не пришлось нести к новым пескам
На штыках мир и любовь.
Мать моя, Родина...

Вторая грязна война.
На!На!На!На!
Боже! Возьми это в толк!
Интернациональный волк
На сегодня исчерпан.
По пещерам!
Меняю на все, сто сменяю.
Боже! Ты невменяем!
Мать моя, женщина...

Вторая грязна война.
На!На!На!На!На!На!На!На!
Вторая грязна война.
На!На!На!На!

Она так свободна,
Что ты слишком прост.
Это не больше, чем сюр...
И странное дело, 
Но ты был бы пуст,
Если б прочел ее всю...

Легкое в голубом...
Бусы в руке.
Она не танцует на шаре,
Она о другом.
Воздух на языке...
...Она так свободна,
Что...
Легкое в голубом...
Бусы в руке.
Она не танцует на шаре,
Она о другом.
Воздух на языке...

...Хмельною пчелой
Ты пьешь небо из губ - 
Это не меньше, чем приз...
Обычное дело, 
Но ты был бы глуп,
Если б увел ее из

Легкого в голубом...

Утренний плуг...
Хозяин бесплодной долины.
Во власти твоей различить очертания храма.
Во власти твоей различить очертания храма.
Ты слышишь густое мычанье скотины,
Ты видишь движение влево от Бога до Хама.

Утренний плуг...
Герой бесподобной работы.
Горячая сонная мякоть послушна движенью.
Горячая сонная мякоть послушна движенью.
И потом любви наполняются соты,
И все остальное уже не имеет значенья.
Утренний плуг...
Огонь, утоляющий жадность.
Во власти твоей каждый выдох скупого Востока.
Во власти твоей каждый выдох скупого Востока.
Ты помнишь тревожную теплую радость,
Ты пишешь движение к небу от Хама до Бога.

Утренний плуг...