|
|
| Песняры - Через всю войну |
Война совсем не фейерверк |
|
Война совсем не фейерверк,
А просто трудная работа,
Когда черна от пота вверх,
Скользит по пахоте пехота.
Марш.
И глина в чавкающем топоте,
До мозга костей промерзших ног,
Наворачивается на чопоты, весом хлеба,
Месячный паек.
Марш.
На бойцах и пуговицы вроде,
Чешуи тяжелых орденов.
Не до ордена,
Была бы Родина, с ежедневным Бородино.
Мечтатель, фантазер, лентяй, завистник,
Что? Пуля в каску безопасней капель.
И всадники проносятся со свистом,
Вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал, лейтенант звучит. Налейте нам.
И зная топографию, он топает по гравию.
Война совсем не фейерверк,
А просто трудная работа,
Когда черна от пота вверх,
Скользит по пахоте пехота.
Марш.
Марш.
Марш. |
| Баллада о фотокарточке |
|
Немецкий тыл, предрассветный час,
Мы должны наступать.
И командир огласил приказ:
"Все документы сдать"
Сдать фотографии и ордена,
Забыть свои имена.
Вернемся, все возвратит старшина,
Не вернемся - ну что ж, война.
Нам смерти в глаза не впервой смотреть,
Разведка привыкла к ней,
Но безымянным умереть - это всего трудней.
Но фото матери или жены,
Так дороги и нужны,
С ними и пули не так страшны, мины не так страшны.
Нарушил приказ, мой дружок Иван.
И в тайне от старшины,
В нагрудный карман, как талисман,
Спрятал фото жены.
На обороте снимка того два слова
"Люблю и жду".
Он свято верил в силу его,
Верил в свою звезду.
Над линией фронта, как угли в золе,
Мерцали звезды во мгле.
Тихо ступая, друг другу в след,
По ничейной мы шли земле.
Как сизый дым, наплывал туман,
И выстрел ударил вдруг:
И молча упал мой друг Иван, мой закадычный друг.
Руки раскинул в степной траве,
Траву обагрила кровь.
И в эту минуту, в ночной Москве,
Проснулась его любовь.
А в доме мертвая тишина.
И вскрикнула вдруг жена,
Схватилась рукой за грудь она,
Как пулею сражена.
Отгромыхал мимолетный бой,
И мы отошли назад.
И тело дружка унесли с собой,
Доставили в медсанбат.
Но покачал головою врач,
Ему уже не помочь.
Где-то в Москве безутешный плач,
Глухая слушает ночь.
Кровь запеклась на груди бойца и на снимке жены.
О как прекрасны черты лица,
Как губы ее нежны.
С милым прищуром лукавых глаз,
Смотрела она на нас.
О том, что нарушил Иван приказ, не думали мы сейчас.
Каждый вспоминал свою жену,
Верил в свою звезду.
Каждый пронес через всю войну два слова:
Люблю и жду.
Люблю и жду |
| Перед атакой |
|
Когда на смерть идут - поют,
А перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою - час ожидания атаки.
Снег пулями изрыт вокруг, и почернел от пыли минной.
Разрыв - и умирает друг, и смерть опять проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед, за мной одним идет охота.
Тяжелый сорок первый год и вмерзшая в снега пехота.
Сейчас настанет мой черед, за мной одним идет охота.
Тяжелый сорок первый год и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит, что я притягиваю мины.
Разрыв - и лейтенант хрипит, а значит, смерть проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать,
Ведь нас ведет через траншеи окоченевшая вражда,
Штыком, дырявящая шеи.
Бой был коротким, а потом - глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом из под ногтей я кровь чужую.
Бой был коротким, а потом - глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом из под ногтей я кровь чужую. |
| Песня о пехоте |
|
Родина, Родина, что за красоты,
Ты подстилаешь под ноги пехоты.
Что ни травинка, то ни новинка,
На паутинке дождя росинка.
Вот и находка ягоды горстка,
Ах, до чего же сладко и горько.
Родина, Родина, что за красоты
Вывела ты на дороги пехоты.
Солнце большое глядит озабочено,
Море ржаное за пыльной обочиной,
Лиственный парус на мачте березовой,
Свет ты мой белый: зеленый и розовый.
Эй, ребятушки, где Ваши жены?
В поле об этом у ветра спроси.
С минами вспаханный шар обожженный,
Тяжко повертывается на оси.
Мы его вертим своими ногами.
Топчем и топчем огонь сапогами.
Первая рота, армия, армия,
Первая молодость: ранняя, ранняя.
Родина, Родина, что за красоты ты возвела
Над путями пехоты.
Птицы над нами летят перелетные,
Трассы над нами свистят пулеметные,
В небе фугасном реет над нами
Честное ясное Красное Знамя.
И разворачивается пехоты:
Первая рота, вторая рота,
Третья, четвертая, сотая рота.
Родина, Родина, нету нам счета.
Эй, ребятушки, где Ваши жены?
В поле об этом у ветра спроси.
Первая рота, армия, армия,
Первая молодость: ранняя, ранняя.
Родина, Родина. |
| Тальяночка - стихи В.Тараса |
|
Тальяночка, тальяночка, что с нами станется,
С девчоночкой беляночкой сейчас расстанемся.
Давай тальяночка, давай за песню примемся
Беляночка не унывай, давай обнимемся.
Давай тальяночка, давай, за песню примемся
Беляночка не унывай, беляночка не унывай,
Давай, обнимемся.
Пора расстаться нам с тобой,
Пора на два года
Вот там за крайнею избой
Простимся ягода
Давай тальяночка, давай за песню примемся
Беляночка не унывай, давай обнимемся.
Давай тальяночка, давай, за песню примемся
Беляночка не унывай, беляночка не унывай,
Давай, обнимемся.
Тальяночка, тальяночка вдвоем останемся,
С девчоночкой беляночкой, сейчас расстанемся.
Давай тальяночка, давай за песню примемся
Беляночка не унывай, давай обнимемся.
Давай тальяночка, давай, за песню примемся
Беляночка не унывай, беляночка не унывай,
Давай, обнимемся. |
| Возвращение |
|
Усталая, счастливая, хмельная,
Орала песни каждая теплушка,
И называлась "Голубым Дунаем",
Любая привокзальная пивнушка.
Там наливали чашки, кружки, плошки,
Давай солдат, мы видывали виды,
И сыпали частушками гармошки,
И даром угощались инвалиды.
На сапогах истоптанных, потертых,
Осели пылью все крутые тропы,
Медалями на потных гимнастерках,
Звенела география Европы.
На радостях солдаты выпивали.
До края наливал сосед соседу.
Они четыре года воевали,
Имели право выпить за победу.
В графине пыльном веточка сирени,
На столике расшатанном дрожала,
Под хриплой паровозною сиреной,
Война себя в могилу провожала.
И пушки, закрепленные в колодке,
Усталые вытягивали шеи.
И плакали счастливые молодки,
И женщины седые хорошели.
И плакали счастливые молодки,
И женщины седые хорошели. |
| Последние залпы |
|
В тот день, когда окончилась война,
И все стволы палили в счет салюта.
В тот час на торжестве была одна
Особая для наших душ минута.
В конце пути, в далекой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, кто погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.
До той поры в душевной глубине.
Мы не прощались так бесповоротно.
Мы были с ними как бы наравне,
И разделял нас только лист учетный.
Мы с ними шли дорогою войны
В едином братстве воинском до срока.
Суровой славой их озарены.
От их судьбы всегда неподалеку.
И только здесь в особый этот миг,
Исполненный величья и печали.
Мы отделялись навсегда от них,
Нас эти залпы с ними разлучали.
Внушала нам стволов ревущих сталь,
Что нам уже не числится в потерях.
И кроясь дымкой, он уходит вдаль,
Заполненный товарищами берег.
Сюда живых не меньше павших суд.
И пусть в душе до дней моих скончанья,
Живет, гремит торжественный салют
Победы и великого прощанья. |
|